Валикова
Екатерина Семеновна →

Бутенко Нина Яковлевна

Из автобиографииАвтобиография:

«

Малолетнего узника ВОВ

Я, Бутенко Нина Яковлевна, урожденная Строева, родилась в 1932 году 2 декабря в семье служащего в селе Лебяжье Землянского района Воронежской области.

Отец, Строев Яков Иванович, 1901 года рождения, погиб на фронте в декабре 1941 года под Курском.

Мать, Строева Варвара Митрофановна, 1901 года рождения, домохозяйка, умерла в 1987 году.

В годы войны с июля 1942 года по март 1945 года я находилась в плену у немцев и являюсь Узником ВОВ.

Училась: окончила Ташкентский финансовый институт, Горный и строительный техникум.

Работала:

• 1956–1962 гг. — в геологоразведочной экспедиции в должности горного мастера, мастера-прораба;
• 1962–1988 гг. — в системе газовой промышленности в должностях: инженер, старший инженер, начальник сметно-договорного отдела, начальник планово-финансового отдела. И в последние годы, с 1974 г. по 1988 г., работала в аппарате Министерства газовой промышленности в должности заместителя начальника финансового управления.

Замужем, имею троих детей и семь внуков.

За время работы в системе Газпрома имела следующие награждения и благодарности:

• 1969 г. — была избрана депутатом районного совета;
• 03.1966 г. — почетная грамота;
• 04.1967 — почетная грамота;
• 02.1967 — почетная грамота;
• 04.1972 — почетная грамота;
• 11.1972 — почетная грамота;
• 1979 — награждена знаком «Отличник газовой промышленности» за многолетнюю и безупречную работу;
• 12.1982 — награждена почетной грамотой ЦК профсоюза в связи с 50-летием.

За период работы было объявлено много благодарностей и выплачено вознаграждений.

В последние три года (1985–1988) работала во Вьетнаме начальником финансового отдела. Награждена медалью.

Указом Президента Российской Федерации от 28.02.2004 г. награждена юбилейной медалью «60 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».

В 2006 году была награждена памятной юбилейной медалью «50 лет общероссийской общественной организации ветеранов войны и военной службы».

Мое военное детство

22 июня 1941 г. — летний солнечный день, мы — дети — играем на улице. Мать зовет нас в дом. Дома отец — что странно. Отец собирает нас в кружок и говорит: «Дети, началась война. Я ухожу на фронт» (он 1901 г.р., был членом партии с 1920 г., был офицером запаса, ушел на фронт добровольцем и погиб в декабре 1941 г. под Курском).

Мы переезжаем жить в село Лебяжье Землянского района (село расположено рядом с селом Большая Верейка, здесь проходили самые крупные, тяжелые бои), на родину отца и матери.

Ходит много слухов о том, как немцы расправляются с семьями коммунистов, им отрезают языки, вешают, расстреливают. Мы живем под страхом ожидания прихода немцев — мать и нас четверо детей (брат 1929 г. р., сестра 1929 г. р., я и мой младший брат 1938 г. р.). Мать решает нас покрестить на дому у попа, что мне очень сильно запомнилось (мне было 10 лет).

Все начинают рыть ямы на берегу речки, отверстия круглые, их закрываем подушками, чтобы пули застряли (так тогда думали). Все, что нажито, закапываем в землю, прячем от разграбления. Когда вернулись весной 1945 года, все было разрыто.

Июнь 1942 года — пришли немцы. Идут постоянные бои, мы прячемся в вырытых ямах, над нами свистят снаряды, бьют и наши, которые отступили недалеко, и немцы (дальше наших мест немцев не пропустили). Над нами идут воздушные бои, падает наш самолет, и мы после боя бежим смотреть, куда он упал. Очень страшно. Вот только два случая. Первый: мать отправляет меня подкопать немного картошки, недалеко на лугу пасется корова, вдруг летит снаряд. Он летит и визжит прямо надо мной. Я легла в грядки. Он упал где-то недалеко. И вдруг на меня бежит окровавленная корова — ей оторвало полморды, дальше ничего не помню. Второй: мы сидим в ямах, идет бой, подошли наши. Вначале слышно, как летят снаряды, затем — затишье. Идет рукопашный бой. Мы долго не выходим, но любопытство берет верх: на второй или третий день мы, дети, бежим на место боя. Это было сразу за нашим гумном, небольшой кустарник и поляна — все усыпано трупами и наших, и немцев. Кругом штыки, воткнутые в землю, на которых нанизаны не наши деньги — видимо, кто-то уже побывал до нас. С нами были более взрослые. Мы начали рвать траву и закрывать лица наших солдат. Многих стало рвать, и мы вернулись в ямы. Когда мы вернулись из плена в 1945 г., мы часто ходили на это место и долго-долго были видны присыпанные тела, торчали ноги и каски. Когда я бывала в тех краях, я всегда ходила на эти места. Теперь там все по-другому, а я плачу до сих пор, когда вспоминаю это.

Немцы закрепились, и нас, жителей села Лебяжье, в июне 1942 года колоннами под конвоем погнали вглубь, вначале до станции Курбатово Нижнедевицкого района Воронежской области, где поместили нас в пересыльный лагерь, обнесенный колючей проволокой. Там продержали нас около месяца. Здесь мы голодали, нас мучила жажда, мы рыли ямки и собирали воду для питья и рядом ямки, куда ходили по нужде. Старшего брата и всех его сверстников от нас отделили и сразу угнали в Германию (мой брат пробыл в плену в Германии до конца войны). За нарушения — старших избивали, женщин насиловали. Затем нас погрузили в товарные вагоны и отправили до станции Кешень, а оттуда — снова колонны по этапу до станции 2 Цветово Стрелецкого района Курской области. Здесь нас разместили на временное проживание по домам местных жителей. Нас поставили на постой в селе Конево к одинокой больной женщине. Наша мать, боясь, что нас выдадут немцам как семью политрука, коммуниста, старалась меньше контактировать с селянами. Однажды она разговорилась с нашей хозяйкой и рассказала ей, что в этих местах, где мы сейчас живем, погиб ее муж. На что та рассказала, что у нее перед тем, как уйти в бой, столовался наш офицер с денщиком и, уходя в бой, оставил свой планшет, но из боя не вернулся за ним. Каково же было наше удивление, когда мы увидели в нем фотографии нашей семьи. Мы снимались перед уходом отца на фронт в Землянске, он уже был в форме политрука: мама и отец сидят, а мы стоим у них за спиной. Мы страшно перепугались, так как отец был в военной форме, и мы не могли взять эти фотографии с собой — нас на каждом пункте обыскивали, и мы проходили санобработку. Мать взяла ножницы и стала вырезать отца. Так и хранились они у нее порезанные. Мы ведь были дважды прокляты: сначала немцами, которые нас угнали и мучили, затем — нашими, так как всю жизнь были вынуждены скрывать, что мы были в плену, иначе надо было ставить крест и на карьере, и на учебе, т. к. все анкеты содержали вопрос — «Был ли в плену и почему там оказался».

Через некоторое время нас снова отправляют на санобработку и сажают в вагоны. Часть наших селян оказалась с нами, а часть — остались на земляных работах в Курской области и были раньше освобождены нашей армией. Нас довезли вагонами и этапом отправили в Херсонскую область, село Станиславское, где разместили на скотном дворе в конюшнях, обнесенных колючей проволокой. Там мы прожили до освобождения нас нашими войсками. Наших женщин, матерей и подросших сестер гоняли на погрузку и отправку в Германию чернозема. Когда проходили облавы, а они были довольно частыми (все искали партизан), наши женщины прятались, а если их находили — насиловали.

Так прошли долгие годы плена. Весной 1945 года мы вернулись в Лебяжье на родину родителей. Началась новая, трудная, голодная, но свободная жизнь на Родине. Но это уже другая история.»

 

 

Ветераны администрации ПАО «Газпром»