Покупатели не могут, продавцы не хотят
1 сентября 2014
Материал опубликован в № 9 корпоративного журнала «Газпром»
Дискуссия
Европейский рынок на перепутье
Установив в прошлом году рекорд, продажи «Газпрома» на европейском рынке уверенно растут. Но можно ли считать, что сложившаяся ситуация на газовом рынке устраивает всех его участников? Свидетельством неблагополучия служит ставшая почти нормой конфликтная ситуация вокруг ценовых условий долгосрочных контрактов компаний из стран — экспортеров природного газа. «Газпром» в этом смысле не исключение. Как и другие поставщики, он находится под усиливающимся давлением своих партнеров, которые целенаправленно добиваются снижения контрактных цен. Продажи российского газа увеличиваются на фоне непрекращающихся ценовых пересмотров, часто перетекающих в разбирательства в арбитражных судах. Получив скидки, нередко сопровождающиеся ретроактивными платежами, такие покупатели не останавливаются на достигнутом, а выдвигают новые требования. Успехи одного клиента на поприще снижения цены становятся ориентиром для остальных. Поход за новыми скидками, всяческую поддержку которому оказывает Европейская комиссия и национальные правительства, стал массовым явлением, начиная представлять угрозу стабильной выручке от экспорта.
Попробуем разобраться в сути проблемы и ответить на вопрос, насколько обоснованы требования пересмотра цен? Избегая готовых рецептов, предложим диапазон возможных действий, которые позволили бы гармонизовать ситуацию и защитить коммерческие интересы поставщиков газа.
Аргументы покупателей
Требования по снижению цены партнеры «Газпрома» аргументируют следующим образом:
- на самых ликвидных европейских торговых площадках (хабах) сформировалась единая, справедливая и подлинно «рыночная» цена на природный газ, которая определяется соотношением спроса и предложения на этот энергоресурс. Тем самым природный газ превратился из особого в обычный товар, подобный тысячам других;
- являясь важным инструментом становления газовой индустрии, нефтяная/нефтепродуктовая индексация цены выполнила свою историческую миссию. Потребность в ней в новых условиях отпала, поскольку на хабах сформировался альтернативный центр ценообразования. К тому же существенно изменились условия межтопливной конкуренции. Нефтепродукты ушли из тепловой электрогенерации в Европе и не могут более рассматриваться как субститут природного газа;
- спотовые цены, которые генерируют хабы, стали общепринятым отраслевым индикатором цены, на который ориентируются крупные конечные покупатели газа, а следовательно, вынуждены признать в качестве такового и его импортеры, то есть партнеры «Газпрома» по долгосрочным контрактам;
- «ценовые войны», которые ведут между собой оптовые покупатели и продавцы, не возникали бы, если бы спотовые и контрактные цены сильно не отличались друг от друга. Но, как правило, цены хабов ниже цен долгосрочных контрактов с нефтепродуктовой индексацией. Это, по мнению клиентов «Газпрома», связано с тем, что ситуация на европейском рынке в целом отмечена избыточным предложением газа на фоне тенденции к снижению его потребления;
- получая газ по ценам долгосрочных контрактов и продавая его по ценам, близким к споту, импортеры, по их заявлениям, получают отрицательную маржу в торговле газом. Это и вынуждает их обращаться к «Газпрому» за скидками, а также выставлять требования ретроактивных платежей, которые бы задним числом компенсировали их потери по долгосрочным контрактам. В качестве альтернативы бесконечным пересмотрам цен клиенты предлагают кардинальный отказ от нефтяной индексации, полный и окончательный переход к ценообразованию, основанному на спросе и предложении.
На деле цена газа зависит от цены нефти
При кажущемся правдоподобии картины, которую рисуют наши клиенты и обслуживающие их интересы аналитики и СМИ, она существенно отличается от реальности. Действительность намного сложнее и многограннее.
Начнем с утверждения, что на газовом рынке произошла смена парадигмы ценообразования в связи с появлением подлинно независимой альтернативной цены. На протяжении многих десятилетий цена природного газа определялась здесь уникальным, не имеющим аналогов способом — через цену «корзины» субститутов-нефтепродуктов. Логика этого, в сущности, рыночного метода ценообразования заключается в следующем. Цена газа — это та цена, которую покупатель, в случае его непоставки, был бы вынужден заплатить за субституты-нефтепродукты для получения равного с газом энергетического эффекта (так называемый принцип замещения). При такой экзотической форме ценообразования спрос и предложение на природный газа не оказывают никакого влияния на его цену, которая определяется динамикой рынка нефти и нефтепродуктов с некоторым временным лагом.
С развитием торговых площадок цены на них стали формироваться под воздействием собственно спроса и предложения на газ, но при всем том эти цены так и не стали отражением общего рыночного равновесия на европейском газовом рынке, то есть не взяли на себя ту функцию, которую им старательно приписывают наши партнеры. Это происходит из-за того, что хабы не отражают всей картины рынка, а оперируют только остаточными объемами газа, которые находятся в свободном обращении, за пределами поставок по долгосрочным контрактам, где действуют иные принципы формирования цены.
Поскольку долгосрочные контракты с нефтяной индексацией по-прежнему доминируют (их доля в импортном газе, по нашей оценке, в 2013 году превышала 73%), то базовый тренд движению спотовых котировок задают цены этих контрактов. Спрос и предложение, конечно, модулируют колебания цен вокруг задаваемого ими тренда, но не более того. Образно такую зависимость можно сравнить с траекторией движения Земли и Луны. Орбиту движения последней задает масса Земли, хотя и Луна, со своей стороны, способна влиять на земные приливы и отливы.
Цены хабов не самодостаточны. Они зависят от цен долгосрочных контрактов, прочно привязаны к ним, движутся с ними в тандеме. Чтобы наблюдать эту зависимость, не надо быть специалистом в области газовых рынков (см. график 1). Достаточно сравнить динамику цены долгосрочных контрактов, представленных двумя индексами — Всемирного банка и БАФА, с ценами двух наиболее ликвидных европейских площадок, TTF (Нидерланды) и NBP (Великобритания). Когда цены на нефтепродуктовые контракты растут, то вслед за ними начинают расти и спотовые цены. Последние также исправно опускаются вслед за снижением цен долгосрочных контрактов. Нет никаких оснований считать, как это делают некоторые аналитики, что спотовым ценам присуща внутренняя устойчивость и они не рухнут в случае обвала нефтяных цен. Если по какой-то причине обвалятся нефтяные цены, на что, впрочем, нет никаких указаний, то вслед на ними опустятся и цены газовых хабов.
График 1. Цены долгосрочных контрактов и торговых площадок движутся в тандеме. Источник: Bloomberg, БАФА, Всемирный Банк
Западные эксперты, утверждающие, что на газовом рынке, в том числе в Европе, после 2008 года наступила эпоха ценообразования, основанного на спросе и предложении, были поставлены в тупик феноменальным взлетом спотовых цен в третьем квартале 2010 года, который по всем канонам экономической теории никак не мог произойти. Он наблюдался на фоне резкого снижения спроса на газ и затоваривания европейского рынка катарским сжиженным природным газом (СПГ). «Необъяснимый» взлет спотовых цен в третьем квартале 2010 года в действительности не имел ничего общего с балансом спроса и предложения на газовом рынке. Он имел под собой иную основу — к октябрю 2010 года истекли контракты с конечными потребителями и те бросились закупать газ на торговых площадках. Удорожание нефти сформировало новый, более высокий потолок для цен этих площадок.
Взлет спотовых цен тогда разрушил финансовое благополучие многих партнеров «Газпрома», которые искренне верили, будто газовый рынок начал жить по новым правилам, не связанным с нефтяными индексами. К моменту взлета цен на торговых площадках они уже успели распродать весь контрактный газ по форвардной кривой, которая отражала ожидания рынка на переизбыток газа.
Наши расчеты показывают, что между ценой нефти сорта «Брент» и спотовыми ценами существует слабая корреляция, но она возрастает почти до функциональной зависимости (+0,86) при использовании шести–девятимесячной скользящей средней цены на нефть, то есть при использовании аналога стандартного долгосрочного контракта. В специальной литературе появилось немало исследований, которые скрупулезно рассчитывают долю газа на рынке, продаваемого с различной ценовой индексацией, с предсказаниями наступления точки невозврата — освобождения газа от нефтяной зависимости.
Но точка эта пока не наступила и не наступит до тех пор, пока четверо из пяти основных поставщиков природного газа в Европу (Россия, Алжир, Катар и в будущем Азербайджан) сознательно не откажутся от нефтяной индексации в долгосрочных контрактах. Хотя Норвегия заявила о готовности перейти на спот, этого недостаточно для изменения системы ценообразования. Основания для ценообразования, использующего принцип замещения, остаются в силе. Конечно, нефтепродукты ушли из европейской электрогенерации, но доля газа, используемого в этом сегменте спроса на него, составляет в ЕС всего 12,5%. Конкуренция между газом и нефтепродуктами по-прежнему сильна и в промышленности, и в коммунально-бытовом секторе. Она только усилится по мере все более широкого использования газа в качестве моторного топлива.
Почему спотовые цены обычно ниже контрактных?
Существующую систему ценообразования в Европе правильно называть гибридной с доминантой нефтяной индексации. Однако ограничиться констатацией того факта, что цены хабов привязаны к ценам долгосрочных контрактов и, по существу, являются их производными, явно недостаточно. Еще одной особенностью существующей гибридной системы ценообразования является то, что спотовые цены, как правило, ниже контрактных. Есть две причины, которыми объясняется этот дисконт.
Контрактный газ является носителем ценовой премии за надежность и гибкость поставок, которой не обладает газ на хабах. Контрактный газ можно сравнить с арендой автомашины с водителем, тогда как газ на хабах — с арендой автомашины без такового.
Во-первых, газ, поставляемый по долгосрочным контрактам, представляет собой продукт иного, более высокого качества, чем газ торговых площадок, где продается только сам товар стандартными лотами, но не предоставляются дополнительные услуги по его доставке покупателю в соразмерных его ежедневным потребностям вариативных объемах. За счет своего качественного превосходства контрактный газ является носителем ценовой премии за надежность и гибкость поставок, которой не обладает газ на хабах.
Если воспользоваться аналогией из сферы аренды автомобилей, то контрактный газ можно сравнить с арендой автомашины с водителем, тогда как газ на хабах — с арендой автомашины без такового. Очевидно, что тариф на аренду авто в первом случае будет выше, чем во втором. Если искусственно приравнять эти тарифы друг к другу, то рынок быстро восстановит ценовую дифференциацию. Нечто похожее происходит после каждого пересмотра контрактных цен при их приравнивании к спотовым (график 2).
График 2. Накопление скидок после приравнивания контрактных цен к спотовым
За счет снижения расходов по хранению сезонных запасов, бронирования гибких мощностей и более широких возможностей для арбитражных операций клиенты «Газпрома» получают, согласно результатам нашей модели, экономию в среднем не менее 36 долларов за тыс. куб. м по сравнению с пользователями негибкого контракта. Отметим, что единой общепринятой методологии оценки гибкости нет, а европейские покупатели склонны на переговорах всячески преуменьшать ее ценность, хотя при этом не проявляют желания отказаться от нее. Но чем бы ни закончились споры о количественной оценке надежности и гибкости, рыночные механизмы самостоятельно и независимо от мнения участников дискуссии снижают цену газа на хабах относительно цен контрактного газа на величину упомянутой премии.
Вторая причина более низких цен — структурное, то есть присущее только самим хабам, хроническое превышение предложения над спросом. Как уже отмечалось, нефтепродуктовые цены долгосрочных контрактов задают общий уровень цен торговых площадок. Но это не значит, что спотовые цены не могут отклоняться от них в ту или иную сторону в зависимости от соотношения спроса и предложения на этих площадках. Если превышение спотовых цен над средними контрактными исчисляется днями и обусловлено экстремальными ситуациями на рынке (аномальные холода, аварии), то бóльшую часть времени цены на хабах отклоняются в противоположную сторону, ниже уровня контрактных цен. Амплитуда этих отклонений часто выходит за рамки премии за гибкость и надежность поставок. Для иллюстрации этого системного отклонения воспользуемся графиком исследовательской компании PIRA (график 3).
График 3. Спрэд между контрактными ценами на газ и ценами торговых площадок. Источник: PIRA
Непродолжительность периодов превышения цен торговых площадок над контрактными объясняется тем, что держатели долгосрочных контрактов «Газпрома» с присущим им правом номинирования объемов мгновенно реагируют на предоставившуюся возможность заработать на арбитражных операциях. Они увеличивают отборы более дешевого контрактного газа и перепродают его на ликвидных хабах, цены на которых в итоге быстро приходят в состояние равновесия.
Ситуация структурного превышения предложения над спросом возникает из-за переконтрактованности газового рынка Европы (не путать с избытком газа на нем). Переконтрактованность означает, что совокупные твердые обязательства поставщиков в рамках долгосрочных контрактов существенно превышают реальные объемы потребления газа.
Ситуация структурного превышения предложения над спросом возникает из-за переконтрактованности газового рынка Европы (не путать с избытком газа на нем). Переконтрактованность означает, что совокупные твердые обязательства поставщиков в рамках долгосрочных контрактов существенно превышают реальные объемы потребления газа. В результате развития ликвидных хабов у оптовых покупателей появился канал для реализации практически любых контрактных объемов по форвардной кривой на несколько лет вперед, в том числе и сброса излишков, не подкрепленных реальным спросом. Этой возможностью они активно пользуются в целях хеджирования позиций, выполнения контрактных обязательств «бери или плати» перед поставщиками и получения денежных средств до поступления платежей за газ от своих клиентов, а часто даже не имея контрактов с ними. Если бы на рынке появился покупатель, который был готов приобрести российский газ по контракту на 2035 год, то такой газ мог быть продан уже сейчас.
По информации некоторых партнеров «Газпрома», прежде чем поступить к покупателю, российский газ (фактически твердые обязательства «Газпрома» по поставкам) перепродается три — четыре раза. У партнеров «Газпрома» отсутствует мотивация к поддержанию спотовых цен на уровнях, сопоставимых с контрактными, потому что недополученная прибыль по таким продажам в конечном итоге покрывается за счет ретроспективных платежей поставщиков.
До создания ликвидных хабов ситуация с появлением избытка газа просто не могла возникнуть. У компаний не было никакой возможности избавляться от такого избытка, разве что сжигать газ в факелах. Партнеры «Газпрома» приобретали ровно столько газа, сколько фактически требовалось их собственной клиентуре — конечным потребителям либо было необходимо для создания сезонных запасов. В случае если у партнера возникали обязательства «бери или плати», то невостребованные контрактные объемы текущего года после соответствующей частичной предоплаты переносились на следующий период («мэйкап газ»).
Импортеры газа, которые много месяцев назад продали газ за первую половину 2014 года, исходя из своих оценок сезонного спроса, не могли предположить, что зима окажется аномально теплой и потребность в газе упадет на 56 млрд куб. м (19%) по отношению к первому полугодию 2013 года. В результате у газовых трейдеров на хабах, держателей длинных позиций, остались невостребованными объемы газа, которые начали давить на цены, доведя их до уровня ниже 250 долларов за тыс. куб. м.
Существует мнение, что вина за обвалы цен на торговых площадках целиком лежит на трейдерах-спекулянтах, играющих на понижение. Трейдеры своей активностью действительно могут придать дополнительный импульс движению цены. Но им приходится иметь дело с исключительно сложным и непредсказуемым предметом для спекуляций, поведение которого часто не вписывается в традиционные представления о поведении цены. Согласно проведенному нами сравнению, фактические цены в зимние месяцы с 2008 по 2013 год в 461 из 640 (72%) дней были ниже средних форвардных цен на зимний газ. То есть трейдеры совершали одну и ту же типичную ошибку: их ожидания зимних цен стабильно превосходили реальность. Продавая газ по форвардной цене до закрытия зимнего форварда, продавцы оказывались в более выгодной ситуации, чем их покупатели на хабах. Продав дороже, продавцы могли затем откупить необходимые их клиентуре объемы дешевле. Доходы партнеров «Газпрома» от подобных арбитражных операций не учитываются при пересмотрах цены, так как они требуют компенсации разрыва между фактической контрактной и спотовой ценами.
Системное превышение предложения над спросом на хабах неверно рассматривать как индикатор избытка газа на европейском рынке в целом: торговые площадки отражают только часть общей картины соотношения спроса и предложения. За рамками этой целостной картины остаются основные объемы газа, цены которых формируются на иных принципах. Современный газовый рынок Европы, несмотря на краткосрочную тенденцию к снижению спроса, испытывает серьезные проблемы с обеспеченностью газом, которые решаются в настоящее время исключительно за счет российских поставок. Европа не только потеряла с начала 2000-х годов 80 млрд куб. м газа собственной добычи, но и растеряла поставщиков СПГ, которые переориентировали свои объемы на премиальные рынки Азии (см. график 4).
Закономерен вопрос, а стоит ли сохранять гибридную модель ценообразования со всеми присущими ей проблемами — ставшими обыденным явлением пересмотрами, которые ведут к ползучей деградации экспортных цен и одностороннему накоплению скидок? Эта деградация особенно заметна при стабилизации или снижении нефтяных цен. Не проще ли согласиться на предложения партнеров и покончить с ценовым дуализмом, полностью отказавшись от нефтепродуктовой индексации?
Последствия смены модели ценообразования
Итак, цены европейских спотовых площадок не отражают общего баланса спроса и предложения, а потому равновесная цена на газ в Европе может оказаться совсем не такой, какой ее представляют себе покупатели и продавцы. В ситуации, когда цена определяется исключительно спросом и предложением, верхний потолок для роста цены будет снят. В гибридной модели этот потолок задавали нефтепродуктовые цены. Но исчезнет и тяготение нижнего предела цены к этой же нефтепродуктовой цене, которая придавала рынку общую стабильность. Свободная цена на газ, который часто является побочным продуктом добычи нефти, может иметь и отрицательные значения.
Нестабильность цены — явный минус спотового ценообразования. Напротив, нефтяная индексация обеспечивает предсказуемость цены, что снижает риски долгосрочных инвестиций в разработку месторождений и создание газотранспортной инфраструктуры. Это позволяет привлекать проектное финансирование даже в случаях, когда горизонты инвестирования составляют 30–40 лет.
Ценообразование, основанное на спросе и предложении, не спасет от ценовой деградации. В условиях переконтрактованности европейского газового рынка, сохранения гибких контрактов с правом номинации у покупателя и отрыва контрактных объемов, продаваемых на форвардном рынке, от фактического спроса, эта деградация будет продолжаться, но уже ускоренными темпами. Для этого не потребуется ни сложной процедуры пересмотра цены, ни долгих арбитражных разбирательств.
В традиционных контрактах с нефтепродуктовой индексацией риски сторон контракта сбалансированы. Так, покупатель и продавец разделяли ценовые и объемные риски, а контракты содержали гарантии надежности спроса и предложения. В существующей гибридной системе ценообразования обязательства покупателя становятся всё более размытыми. В случае же привязки к газовым индексам они просто исчезают, а все риски перекладываются на экспортера, который сохраняет обязательство поставлять газ при любых условиях. При этом обязательства «бери или плати», наиболее «ценный», балансирующий элемент в конструкции контракта, с точки зрения продавца, теряют экономический смысл, потому что покупатель может сбросить любое количество контрактного газа на хабе без ущерба для себя, но спровоцировав тем самым новый виток деградации цен.
Логика ценообразования, основанного на спросе и предложении, предполагает, что участники рынка могут свободно управлять объемами как предложения, так и спроса. Отметим, что этот либеральный принцип в газовой отрасли часто приходит в противоречие с необходимостью гарантировать непрерываемый поток энергоносителя для обеспечения стратегических, жизненно важных сфер деятельности.
Остановить ценовую эрозию в новых условиях ценообразования может только их кардинальное переформатирование в контракты с нетвердыми обязательствами по типу контрактов на поставку СПГ. Так, все без исключения долгосрочные поставки СПГ в Европу с привязкой к ценам хабов содержат право поставщика на переадресацию объемов на рынки с более высокой ценой. Твердые обязательства поставок, как правило, относятся лишь к небольшой части законтрактованных объемов, например, к зимнему газу. Договориться о таком переформатировании с нашими партнерами применительно к трубопроводному газу сложно. Фактически речь будет идти не о переадресации, а о прекращении поставок в случае, если цена не устраивает продавца. Но даже в случае успеха переговоров она не дает гарантии гармонизации отношений.
Переход к спотовым ценам содержит в себе дополнительные риски для ОАО «Газпром», так как превращает его в предсказуемый объект преследования антимонопольными органами Европейского союза. Этому способствует отсутствие единой цены на природный газ, которая, как в случае с ценами на нефть, защищала бы своим авторитетом производителя от произвольных толкований покупателями ее якобы справедливого уровня. По мнению европейских политиков, «справедливая» цена на газ не должна превышать уровня нынешней цены в США, что позволит обеспечить Европе равные конкурентные возможности с ними.
При наличии геополитического «заказа» со стороны европейских элит любые действия Группы «Газпром» по защите своих экономических интересов будут истолкованы как попытки доминирующего поставщика манипулировать ценами. Действия антимонопольных органов ЕС в этом случае прогнозируемы: выставление многомиллиардных штрафов, требования допуска независимых производителей к экспорту российского трубопроводного газа, полная унификация цен.
Контракты с нефтяной индексацией менее уязвимы для преследований антимонопольных органов. Цена контрактного газа в этом случае зависит не от спроса и предложения, а от согласованной с партнером формулы. Влиять же на цены нефтепродуктов, которые входят в ее состав, не может ни один крупный поставщик природного газа. Это не означает, что Европейская комиссия отказывается от попыток обвинить «Газпром» в нарушении антитрестовского законодательства. Однако для этого комиссии надо доказать почти невозможное: особый умысел доминирующего поставщика при заключении контракта со стандартной нефтепродуктовой формулой.
Выводы
С советских времен перед экспортерами российского газа ставилась задача наращивать объемы продаж этого энергоносителя по долгосрочным контрактам, заключенным с национальными газовыми компаниями. Обязательства «бери или плати» как составная часть этих контрактов представляли собой твердые гарантии европейцев оплатить такой газ, даже если спрос на него в отдельные годы будет недостаточен. Важным инструментом конкурентной борьбы за европейского потребителя служила гибкость поставок, которая давала покупателю многочисленные дополнительные преимущества.
Следует признать, что традиционная стратегия наращивания долгосрочных контрактных обязательств в договорах с бывшими «национальными чемпионами», многие из которых из-за конкуренции растеряли свою клиентуру, в условиях существования ликвидных хабов не только не работает на конечный результат — повышение экспортной выручки, но даже может быть контрпродуктивной. Сегодня ликвидные торговые площадки способны поглотить любые дополнительные объемы газа, причем за много месяцев до начала их реальной поставки конечным потребителям. Увеличение объемов российского газа, который находится под управлением покупателей, повышает давление на уровень цен торговых площадок в сторону их понижения.
Фактический разрыв между опционами на поставку и реальным спросом уже состоялся. Притягивая не связанные с реальным спросом объемы, рынок в конечном итоге опускает цену спотового газа. И эта новая цена становится ориентиром при пересмотре нефтепродуктовых цен. Переконтрактованность рынка в условиях существования проблем с физической обеспеченностью газом мало волнует наших партнеров, многие из которых всё больше превращаются в чистых трейдеров.
Надо убрать с рынка переконтрактованность. Права покупателей на номинирование гибких объемов должны быть ограничены за счет введения стопроцентных обязательств «бери или плати» на контрактные обязательства, которые, в свою очередь, должны быть доведены до уровня «базовой нагрузки», определяемой их клиентской базой.
Итак, при всем правдоподобии видения современного газового рынка Европы нашими партнерами оно сильно отличается от той «гибридной» реальности, с которой приходится сталкиваться «Газпрому». Она объясняет многие парадоксы этого своеобразного рынка, такие как дефицит газа при одновременном его структурном избытке на хабах, «подлинно рыночные спотовые цены», которые на поверку оказываются уцененным вариантом нефтепродуктовых цен, формирование доходов или убытков наших партнеров за счет разницы между форвардными и реальными спотовыми ценами, а не между контрактными и спотовыми, отрицательное сальдо по которым покрывает поставщик.
Но из сказанного вовсе не следует, что от гибридной системы ценообразования следует отказаться. Предлагаемая партнерами альтернатива — долгосрочные контракты со спотовой ценой — вариант еще менее привлекательный, содержащий многие дополнительные риски.
Дефекты существующей гибридной модели рынка могут быть устранены. Прежде всего надо убрать с рынка переконтрактованность. Права покупателей на номинирование гибких объемов должны быть ограничены за счет введения стопроцентных обязательств «бери или плати» на контрактные обязательства, которые, в свою очередь, должны быть доведены до уровня «базовой нагрузки», определяемой их клиентской базой. Если цены торговых площадок являются отраслевым стандартом, то эти площадки, а не контракты должны стать источником балансирующих объемов, что позволит привести предложение на хабах в соответствие с реальным спросом и способно остановить эрозию газовых цен по отношению к нефтяным.