Виталий Черномырдин: отец говорил, что как бы ни было тяжело, надо стараться сделать это не просто хорошо, а лучше всех
Описание
Фотоальбом
К 75-летию Виктора Черномырдина
Сегодня в России вспоминают Виктора Черномырдина, 9 апреля ему исполнилось бы 75 лет. Виктор Степанович — коллеги и пресса его называли просто ЧВС — вошел в историю в самых разных ипостасях: как министр, преобразовавший министерство газовой промышленности в государственный концерн «Газпром», как премьер, при котором произошел реальный подъем экономики и стабилизация рубля, как первый высокопоставленный политик, севший за стол переговоров с чеченскими боевиками, захватившими буденовскую больницу, как посол на Украине времен «оранжевой» революции и обострения отношений с Россией, как автор самобытных афоризмов, ушедших в народ. Кто-то ругал действия Черномырдина, забывая, что работать ему пришлось в нелегкое время, кто-то — восхищался. Но все сходились в одном: Черномырдин был настоящим государственником, выдающимся политическим и общественным деятелем, ярким неординарным человеком, преданным своему делу.
Планета ЧВС навсегда останется на звездном небосклоне российской и мировой политики.
О другой стороне жизни Виктора Степановича — семейной, долгое время остававшейся «за кадром», — накануне юбилея отца рассказал нам его старший сын Виталий. Он возглавляет Фонд Черномырдина и активно занимается сохранением памяти и наследия Виктора Степановича. Несмотря на разъезды и вереницу деловых встреч, он нашел в своем плотном графике время на рассказ о Черномырдине-отце. О детских воспоминаниях, семейных традициях, многочисленных друзьях и о том, как семья вместе с Виктором Степановичем переживала все его назначения, Виталий Викторович говорил без остановки целый час и только с улыбкой.
- Виталий Викторович, вы недавно вернулись из Оренбурга, где идет подготовка к юбилею Виктора Степановича. Именно с этим городом связан длительный период жизни Виктора Степановича. Вспомните интересные истории из этого этапа жизни и карьеры отца. Черномырдин «оренбургского периода» и Черномырдин, которого мы знаем премьером, политиком — это два разных человека?
-
Я всегда воспринимал Виктора Степановича как отца, независимо от того, какую должность он занимал. Был ли он директором завода, премьером, послом... Возможно, кто-то скажет, что Черномырдин-директор завода и Черномырдин-премьер — разные люди, и в какой-то степени он будет прав, но для меня он всегда оставался одним и тем же человеком.
Слева направо: младший сын Андрей, супруга Валентина Федоровна, внучка Маша, жена старшего сына Светлана с маленьким Андреем на руках, сын Виталий
У отца было несколько назначений, но то человеческое, что было заложено в нем, всегда оставалось неизменным. Первое назначение — когда отец уехал из Орска в Оренбург и возглавил газоперерабатывающий завод. Я был тогда еще совсем ребенком, но это назначение воспринял негативно. Не хотелось менять школу и заводить новых друзей. Для кого-то смена обстановки — удовольствие, но для меня это всегда было тяжеловато. Следующее его назначение (заместитель министра газовой промышленности СССР — прим. ред) повлекло еще один переезд — на этот раз в Москву. И снова все сначала — школа, учителя, друзья. Но это были детские страхи.
В. С. Черномырдин показывает Оренбургский газоперерабатывающий завод члену Политбюро ЦК КПСС В. Н. Долгих.
К одному из самых ярких впечатлений «оренбургского периода» можно отнести мое первое посещение работы отца. Он тогда возглавлял Оренбургский ГПЗ, а я учился классе в седьмом и пришел к нему устраиваться на время летних каникул помощником кузнеца. Пока я в его кабинете писал заявление о приеме на работу (оно, кстати, у меня до сих пор хранится), невольно стал свидетелем сурового разговора отца с одним из его подчиненных. Отец, видимо, немного забыл про меня. Для меня это стало шоком. Я сначала подумал, что что-то страшное произошло на производстве — какой-нибудь взрыв, но сейчас я понимаю, что это был нормальный рабочий разговор.
На Карачаганакском месторождении с Н. И. Рыжковым и Н. А. Назарбаевым
- Суровый тон Виктор Степанович никогда не позволял себе с домашними?
-
В доме у нас всегда была спокойная обстановка. Отец никогда не повышал голос на нас. Но нельзя сказать, что он не был строг с нами. Если ты в чем-то провинился, он давал это понять. Отец мог ровным тоном с улыбкой на лице доходчиво объяснить, в чем именно ты был не прав.
Не в его правилах было ругаться: он и на работе, и дома был сторонником того, чтобы во всем разобраться. Но у нас дома не было принято обсуждать рабочие вопросы. Отец никогда не советовался с нами и с мамой о делах, он всегда самостоятельно принимал решение. Этого же он требовал и от своих подчиненных. К примеру, если он предлагал кому-то из своих работников должность, и слышал в ответ, что ему надо посоветоваться с женой, отец сразу ставил крест на этом человеке и больше к этой теме не возвращался. Он не мог понять, как по рабочим вопросам можно «пойти посоветоваться с женой».
Виктор Степанович и Валентина Федоровна прожили в браке 48 лет. 1996 г.
- Какие семейные традиции заложил Виктор Степанович, как участвовал в вашем с братом воспитании?
-
И отцом, и мужем он был замечательным. Конечно, его должности зачастую мешали нашему общению, хотелось всегда больше проводить времени вместе. Но мы понимали, что он работает, мы видели его работу и воспринимали это как должное. Однако нельзя сказать, что отец не участвовал в нашем воспитании. Он, скорее, подавал нам своей работоспособностью пример. Но, когда появлялось свободное время, он проводил его с нами.
Виктор Степанович с сыновьями: младшим Андреем (слева) и старшим Виталием
Отец очень любил охоту и рыбалку. И когда он с товарищами собирался на выходные за город, всегда брал меня и брата. Такие поездки для нас были большой радостью. Особое отношение сохранилось, даже когда я стал взрослым, привозил с собой массу интересных историй.
Вот одна из тех, что вспомнилась. Уже, будучи премьером, отец поехал с товарищами на раннюю охоту на тетеревов в Калужскую область, а погода стояла холодная и слякотная. В четыре часа утра, когда мы собирались выходить, служба охраны сказала: «Виктор Степанович, а вы марками не увлекаетесь случайно?». Они не могли признаться в том, что им не хочется идти в грязь. Ситуация получилась комичной.
А если сказать честно, я был очень рад, когда отец оставил политическую карьеру. Когда он перестал быть премьером, мы стали чаще видеться, больше общаться. Очень интересным был период его работы в качестве посла на Украине. Он часто приезжал к нам, мы часто ездили к нему. Тогда мы с ним занялись общим сельскохозяйственным бизнесом. И хотя он не свойственен нашей профессии, мы получали большое удовольствие от работы на земле. Особенно этому радовался отец — ведь колхоз, который мы поднимали, находился в его родном селе.
Виктор Степанович возле отцовской полуторки, которую он выкупил у колхоза и отреставрировал
Отец всегда интересовался делами предприятия. Звонил туда, а потом давал мне, как директору колхоза, наставления, советовал, что надо сделать.
- Виталий Викторович, а как Виктор Степанович воспринял завершение политической карьеры? Сильно ли он переживал тот факт, что через несколько месяцев после того, как он покинул пост премьер-министра, произошел дефолт?
-
Мне кажется, что на Украине отцу нравилось гораздо больше, чем в России. Да, он, уже будучи послом, следил за политикой родной страны, комментировал ее, замечал ошибки, но не жалел о завершении политической карьеры. Как-то в разговоре со мной он сказал, что даже смотреть не хочет в сторону белого дома. «Вот Украина — это интересно, а правительство — там люди и так работают, все идет хорошо», — сказал он мне.
Когда произошел дефолт, мы с отцом были в Оренбурге. Отец и художник Илья Глазунов 18 августа участвовали в каких-то мероприятиях, и после этого им обоим срочно нужно было лететь в Москву. Тогда я понял, что произошло что-то серьезное. Но отец держался.
- Ваш отец вошел в российскую историю и как реформатор «Газпрома». Расскажите, как Виктор Степанович, который не один год возглавлял советское министерство, чувствовал себя в качестве главы концерна? Что думал, что рассказывал дома?
-
Я в конце 80-х — начале 90-х работал на Севере. Поэтому то, что обсуждалось в тесном семейном кругу, не знаю. Но могу точно сказать, что «Газпром» для отца всегда был и оставался приоритетом.
Рабочий день у него всегда начинался с «Газпрома», и даже будучи премьером, он каждый день звонил Вяхиреву (в 1992–2001 гг. Председатель Правления «Газпром» — прим. ред.), и они разговаривали. За «Газпром» он всегда радовался, переживал, знал и понимал, что в нем происходит. Даже после переезда на Украину, отец с интересом следил за делами компании.
- Были ли у Виктора Степановича «кумиры», примеры для подражания? Кого он считал своим другом?
-
Друзей у отца было много. Вячеслав Васильевич Шеремет (первый заместитель Рема Вяхирева в «Газпроме» — прим. ред.) всегда был с ним, Рем Иванович Вяхирев, Николай Никифорович Гуслистый (еще один заместитель Рема Вяхирева — прим. ред.), Кирилл Юрьевич Кузницын. Он никогда не забывал о своих школьных друзьях, о тех, с кем работал в Орске, Оренбурге.
Сколько себя помню, отец постоянно собирал друзей вокруг себя, устраивал застолья. Когда мы переехали в Москву, все родственники, знакомые и друзья останавливались у нас. В доме пусто никогда не бывало.
А вот кумир у отца был всего один — его отец Степан Маркович. В тяжелые послевоенные годы он работал шофером. На все село была одна полуторка, вокруг — в основном вдовы. Он был готов сесть за руль в любое время суток. К нему приходили за помощью и ночью, и ранним утром: просили привезти дрова, отвезти в больницу — Степан Маркович никогда не отказывал. От деда отцу и передалось ответственное отношение к работе и людям. Степан Маркович, несомненно, был непреклонным авторитетом в семье.
Родители Виктора Черномырдина Степан Маркович и Марфа Петровна с внуком Виталием
Незадолго до смерти отец рассказал, что всю свою жизнь руководствовался двумя принципами. Первый — прежде чем что-то сделать, он всегда представлял, как бы на его месте поступил его отец. Второй — будучи на государственной службе, он старался принимать лишь те решения, которые пойдут на благо стране.
- Повлиял ли пример жизни отца на ваш жизненный путь, на становление вас как личности, выбор профессии? Передались ли вам какие-то качества его характера?
-
Если мне передались какие-то качества характера моего отца, я очень горд этим. Но мне самому сложно оценить, что именно я перенял от него. Но могу сказать, что мой отец служит для меня примером. Это был человек-самородок, кладезь. Я в первый раз это говорю.
Он сыграл главную роль и в выборе моей профессии. У меня были совсем другие задумки — я сначала собирался быть военным. Но когда я учился в десятом классе, отец повез меня на майские праздники в воинскую часть в Новокуйбышевск, командиром которой был его товарищ. Отец попросил его показать мне распорядок дня военнослужащих, особенности их быта. Мы с отцом прожили в казармах стройбата 3–4 дня, стреляли, бегали. После этого желание стать военным не пропало, но я им так и не стал. Сейчас я не жалею об этом.
Мой отец говорил, что как бы ни было тяжело, надо стараться сделать это хорошо. И не просто хорошо, а лучше всех. Он говорил, если бы он был шофером — он был бы лучшим шофером. Был бы токарем — лучшим токарем. И люди, которые бы работали с ним, тоже делали бы свое дело хорошо и надежно. Это была его жизненная философия. И, по сути, он был прав: если ты делаешь хорошо, значит, все будут за тобой тянуться.
- Виталий Викторович, вы ощущаете на себе «бремя фамилии»? Помогало вам это в жизни или, наоборот, мешало?
-
Когда я подрос, окончил школу и поступил в институт, все назначения отца я воспринимал через себя. Вернее, через отношение людей ко мне. Я тогда считал, что окружающие видели во мне не нормального товарища, а сына руководителя. В юношестве я стеснялся того, что я сын Черномырдина, а сегодня горжусь.
У меня с этим даже связано две истории. Когда я поехал на преддипломную практику в Уренгой, отец попросил своего коллегу и друга Кирилла Юрьевича Кузницына встретить меня в аэропорту. Когда самолет прилетел, он громко спросил у пассажиров рейса: «Кто из вас тут Черномырдин?». Я отвернулся в сторону и не признался.
Через несколько лет, когда я уже работал на Уренгойском газоконденсатном заводе, отца назначили министром газовой промышленности СССР. Эту новость я узнал от директора завода. И первая мысль, которая пришла в голову на тот момент — как сменить фамилию? Немного поразмыслив, я понял, что сразу это сделать не удастся и решил немного подождать. Но как видите, до смены фамилии дело так и не дошло.
Виктор Степанович — заместитель министра газовой промышленности СССР, начальник ВПО «Тюменгазпром». Новый Уренгой, 1983 г.
- Сейчас вы много делаете для сохранения памяти о Викторе Степановиче. Какие мероприятия уже прошли или запланированы в связи с 75-летием со дня его рождения?
-
Мы долго думали, как можно увековечить память о Викторе Степановиче. Ведь можно придумать, что угодно: назвать корабль или самолет его именем... Но кому от этого будет польза? Поэтому было решено сделать что-то значимое и нужное для людей. Остановились на том, чтобы в первую очередь увековечить память отца на его родине — в Оренбуржье, в селе Черный Отрог.
Сейчас мы там строим Историко-мемориальный музей Виктора Степановича Черномырдина. В нем будут экспозиции, рассказывающие об отце, об истории села, будут выставлены автомобили и оружие, которые он любил и собирал. Рядом появится большой образовательный комплекс. В ноябре будет запущен детский сад на 220 мест, в этом году также начнем строительство школы, чуть позже — интерната. Уже работает в Черном Отроге православный лагерь «Светоч».
Непосредственно 9 апреля — в день рождения отца — на здании Мингазпрома СССР на улице Строителей, дом 8 будет открыта мемориальная доска Виктору Черномырдину. Планируется, что ленточку на церемонии перережет Председатель Правления ОАО «Газпром» Алексей Миллер.
А вечером этого же дня в «Газпроме» запланирован вечер памяти Виктора Степановича. Друзья и бывшие коллеги отца будут читать отрывки из его книги. Он над ней сам много работал, но опубликована она уже после его смерти, к юбилею.
Также памятные мероприятия запланированы в Оренбурге, Орске, Черном Отроге. На родине отца 12 апреля в память о нем пройдет хоккейный турнир для детей. Это спортивное мероприятие там устраивают уже в третий раз.
- Виктор Степанович славился своими афоризмами. Какая из его фраз вам нравится больше всего?
-
Талант образно изъясняться передался отцу от его матери, моей бабушки. Та была мастером на яркие высказывания, в то время как дед, наоборот, был молчуном.
Не могу сказать, что у меня есть какая-то любимая цитата отца, но он, действительно мог за обычным разговором за столом так пошутить, что люди за животы держались. Потом они делились его высказываниями, как анекдотами.
Одну из таких историй рассказал мне один из товарищей моего отца, которого я после ужина провожал домой. Все началось с того, что отец просто поинтересовался, как дела у его дочерей. Товарищ ответил, что хорошо. Потом отец поинтересовался, хорошо ли они живут с мужьями, ладит ли он со своими зятьями и в самом конце спросил: «Берут-то они много?». Собеседник отца сначала вообще не понял смысла фразы. А потом часто повторял в разных ситуациях. И действительно, сколько за этими словами стоит!