Анатолий Шаталов: «Было не просто поддерживать в себе его уровень понимания сути проблемы и ее решения»

Первое знакомство с Василием Александровичем Динковым состоялось в 1969 году в Москве, куда с Украины со знаменитого Шебелинского месторождения Харьковской области я был приглашен на работу в аппарат вновь организованного Первого главного управления Министерства газовой промышленности СССР. За плечами годы учебы в Московском нефтяном институте, работа в Татарии, наработанный почти пятнадцатилетний стаж в системе «Газпрома» на старейших газовых месторождениях Татарии и Украины, наконец, буквально в преддверие нового 1969 года переезд в Москву на работу в Мингазпром СССР. Ко времени интенсивного вовлечения в аппарат министерства специалистов непосредственно из предприятий Василий Александрович Динков уже руководил объединением «Кубаньгазпром» Мингазпрома в г. Краснодаре и, учитывая его огромный авторитет и потенциал, было понятно, что его переезд в Москву не за горами. До этого времени имя В.А. Динкова было хорошо знакомо газовикам. Слишком очевидными были успехи краснодарцев, с которыми он трудился с первых послеинститутских дней. Практически все основные научные и технологические решения разрабатывались и внедрялись в этом крае. Производственные успехи краснодарских газовиков подкреплялись и достижениями нарождавшейся там отраслевой науки, и нередкие совещания в Москве лишь подкрепляли мнение о незаурядных способностях профессионального руководителя — газовика, некогда главного инженера газопромыслового управления Краснодарского совнархоза, начальника Отдела добычи газа «Краснодарнефти», затем «Краснодарского управления магистральных газопроводов Главгаза СССР» и, наконец, начальника «Кубаньгазпрома». Признаться, никого из моих коллег, уже работавших в Москве, не удивило, что начальником вновь образованного Главного управления по добыче газа был назначен именно Василий Александрович. Этот вопрос в министерстве волновал многих и все понимали и отраслевое значение Главка, и недопустимость ошибки в выборе её руководителя. Он очень быстро и умело привлек к работе в Главке к тому времени надежно зарекомендовавших себя специалистов по разработке газовых месторождений: А. Г. Гудзя, В. А. Коновалова, Н. В. Петличенко, А. М. Шкута, В. А. Мысякина, А. И. Гуляева, Г. С. Гуляеву, Г. П. Сулеменкова и многих других. Их всех он знал по совместной работе в Краснодаре, и надо отдать должное интуиции Василия Александровича. Она его не подвела, это были и есть большие труженики и ведущие специалисты, сыгравшие в дальнейшем важную роль в формировании газовой промышленности нашей страны.

Здесь в Москве началась его неустанная и в высшей степени плодотворная руководящая деятельность в масштабе газовой промышленности страны. И эта деятельность подкреплялась все более надежной ресурсной базой. К этому времени в 1966 году было открыто крупнейшее в мире Уренгойское, а следом крупнейшее в европейской части страны Оренбургское месторождение природного газа. Газовая промышленность страны переживала этап своего фантастического взлета. Один лишь прирост извлекаемых запасов газа в 1960-е годы превысил 25 трлн куб. м, и геологи не только обещали, но и обеспечили новые открытия. Подводящее в это десятилетие черту, открытие «Ямбургского месторождения» в 1969 году открывало новые горизонты, предвещая новые открытия в следующем десятилетии. До 1960-х годов основной производственный опыт газовиков формировался на газовых месторождениях Кубано-Черноморского района, Саратовской области, Газли, Ставрополья, Шебелинки. Это были годы первых шагов газовиков нашей страны, затем организованного в 1956 году Газпрома СССР, который в 1957 году возглавил и решительно повел на новые свершения Алексей Кириллович Кортунов, назначенный в декабре 1965 года министром газовой промышленности. Звездой первой величины в его ближайшем окружении стал Василий Александрович Динков. Возглавляемый им Главк, вобравший и снабженческое подразделение, превратился в центр конструктивной творческой мысли, где в тесном сотрудничестве со строителями решительно поддерживались и неустанно генерировались, и немедленно воплощались в жизнь смелые инженерные новации. Нередко принципиальные организационные и инженерные решения рождались непосредственно на строящихся объектах. Все преимущества такого подхода в производственной деятельности подтвердились на первой же стройке при освоении месторождения Медвежье. И душой, и непосредственным участником этих начинаний был начальник Главгаздобычи. Надо отметить, что мирового опыта освоения столь гигантских месторождений попросту не существовало. Если же прибавить к этому требуемые жесткие сроки выполнения правительственных решений, то станет очевидным то повседневное напряжение, которое испытывал весь коллектив Главка, общепризнанно высшим авторитетом в котором было ответственное мнение Василия Александровича Динкова. Специалист огромных знаний, в быту он был очень скромным человеком. Я как-то обратил внимание на его потертую «авиационную» шубу, в которую он облачался с наступлением холодов в дни и месяцы бесчисленных командировок в Западной Сибири. Из года в год, на протяжении многих лет он неизменно появлялся в ней на трассах строек и на принимаемых объектах. На реплики коллег, — мол, пора бы и обновить, он неизменно объяснял все её «продуманные для летчиков полярной авиации» преимущества особенно в жестокие сибирские морозы; в летние месяцы головным убором ему служил непритязательный берет — головной убор сварщиков.

Сегодня, когда из уст руководителей государственной научно-технической политики в многочисленных телеинтервью мы слышим, что причиной нашей безликости в научно-техническом прогрессе является то, что «в стране нет инновационного цикла», невольно вспоминается В.А. Динков и когорта ведомых энтузиастов, осуществлявших реализацию этого самого «инновационного цикла» непосредственно на промышленном объекте. И правильнее было бы сказать, что в стране сегодня, по крайней мере в газонефтяной сфере, нет наделенного соответствующими полномочиями лидера масштабной инженерной мысли и творческого темперамента уровня Василия Александровича. И именно в этом может быть и кроится суть проблемы.

Из всех многотрудных испытаний, которыми были насыщены будни специалиста-газовика, пожалуй, самыми сложными оказались годы освоения Западной Сибири и создания на базе сероводородсодержащих месторождений крупных газохимических комплексов и, в первую очередь, Оренбургского газоконденсатного месторождения. В Оренбурге мы впервые встретились со сложными технологическими процессами, применяемыми в химической промышленности. Положение осложнялось тем, что оренбургский газ был насыщен сероводородом высокой концентрации и, что не могло не предвещать непредсказуемые последствия, при большой протяженности залежи обнаруживались значительные изменения концентраций сероводорода в различных её частях. Тяжелые последствия любой неосмотрительности здесь многократно возрастали. На практике получилось, что Оренбургский комплекс стал для нас не только символом высоких достижений наших геологов, разработчиков и делающей первые шаги газохимической науки. С освоением этого месторождения связаны и печальные границы истории отечественной газовой промышленности. Две серьезные аварии с человеческими жертвами грозили перечеркнуть складывавшуюся репутацию инженерно-технического персонала этого уникального месторождения, открытие которого позволило не только увеличить извлекаемые запасы газа на 1,8 трлн куб. м, но и обеспечить в начале 1977 года пуск в эксплуатацию крупнейшего Оренбургского газохимического предприятия по переработке более 45 млрд куб. м газа в год с получением свыше 180 тыс. т газовой серы.

Мне легко писать о Динкове еще и потому, что в своей министерской жизни я был в кругу специалистов, непосредственно работающих с ним, хотя Оренбурггазпром, где я пребывал в постоянных командировках, сроки которой растянулись без малого на пять лет, был в начальный период в ведении Первого главного управления во главе с Д. К. Гордеевым, Г. Д. Маргуловым. С приходом в руководство Мингазпромом Оруджева Оренбурггазпром оказался в ведении Юрия Васильевича Зайцева, которого Сабит Атаевич пригласил из Миннефтепрома. Кстати, роль Юрия Васильевича Зайцева и других руководителей, участвующих в освоении Оренбургского месторождения, имеет непреходящее значение в создании газохимической подотрасли в газовой промышленности и требует отдельного повествования.

Когда в Оренбурге произошла серьезная авария, то в поисках истинной причины взрыва взоры всех обратились к Василию Александровичу, к его знаниям. Выбор был не случайным. Нештатность возникшей ситуации подкреплялась почти полным отсутствием отечественного опыта в освоении подобных месторождений. Здесь нужны были серьезные глубинные знания в таких областях науки и техники, как технология сварки, химия, машиностроение, металлургия...

И именно он остудил усердие руководителей специально созданной комиссии по расследованию причин и обстоятельств взрыва, решительно настроенных на обвинение тогдашнего руководства Оренбурггазпрома. Скрупулезно, шаг за шагом исследовав причины взрыва, В.А. Динков пришел к неопровержимым выводам об отсутствии вины эксплуатационников в аварии. Использовавшаяся технология сварки и качество работ не могли обеспечить надежную стойкость коррозионной агрессивности оренбургского газа. Вины эксплуатационников в этом — никакой. А ведь могла быть искорежена судьба немалого числа тогдашних оренбургских руководителей, возглавивших впоследствии газовую отрасль страны. Обобщение опыта разработки Оренбургского месторождения в значительной степени облегчило решение такой сложной задачи, как ускоренное освоение Астраханского газоконденсатного и других сероводородсодержащих углеводородных месторождений в Прикаспийской впадине и Узбекистане, где в полной мере раскрылся инженерный талант заместителя министра, а впоследствии и министра Динкова.

Это правда, что после кончины Оруджева в желающих занять престижный кабинет недостатка не обнаружилось. Но правда и то, что для претендентов составить серьезную конкуренцию Василию Александровичу Динкову оказалось делом непосильным. Этим и объясняется то, что обычно сложный период смены руководства отраслью для газовой промышленности прошел абсолютно безболезненно. Разве что первый заместитель министра Динков перешел из одного кабинета в другой. Но не изменился деловой и производственный ритм и, более того, отрасль во всеоружии встретила новое десятилетие славных для газовиков 1980-х годов.

Помнится всеобщее оживление сотрудников Мингазпрома в декабре 1984 года. Министру Василию Александровичу Динкову исполнялось 60 лет. Понятное дело, что хотелось сделать ему приятное. Оренбуржцы надумали заказать художнику портрет с фотографии. Надо отдать должное и инициаторам, и художнику, результат оказался достойным именинника. Доставленный накануне в Москву из Оренбурга портрет дожидался своей судьбы. А министерство тем временем облетела весть, что решением Президиума Верховного Совета СССР Василию Александровичу к шестидесятилетию со дня рождения присвоено звание Героя Социалистического Труда. К приятным чувствам прибывших в Москву оренбуржцев неожиданно прибавилась озабоченность. Их, казалось тщательно продуманный сюрприз, потребовал срочной доработки. Ночью, в гостинице накануне вручения портрета спохватились. На лацкане пиджака юбиляра должна непременно красоваться звезда героя. Не надо быть художником, чтобы понять, что масляная краска сохнет несколько часов. «Из-под земли» был найден художник, и к середине ночи под забавные комментарии, с привлечением коллективного творчества портрет был увенчан достойной наградой, вызвав всеобщее оживление коллег и товарищей по работе наутро в тот памятный декабрьский день. Трудно было без огрехов и срывов одолевать столь, казалось, непомерное дело, как создание в огромной стране новой отрасли. Но не менее трудным нам казалось отвечать той высокой, никогда не снижавшейся планке требовательности, которая устанавливалась в кабинете у Динкова. Василий Александрович был лучше остальных технически подготовлен к серьезным и суровым требованиям, которые предъявляла жизнь каждому, кто волею судьбы оказался в рядах создателей не имевшей аналогов в мире газовой промышленности. Каждая встреча с ним требовала серьезной подготовки и предельной внутренней собранности. Чего он точно не воспринимал, так это сумбурных ответов на четко поставленный вопрос. С таким грамотным руководителем работать было не просто. Его инженерное превосходство было настолько очевидным, что «динковский почерк», «динковские знания» стали понятиями нарицательными.

В этой связи мне особенно памятны впечатления тех лет, когда он вызывал меня, уже главного инженера «Главгаздобычи», и моих коллег на обсуждение проблем, решение которых он видел в конкретном ключе.

Было не просто поддерживать в себе его уровень понимания сути проблемы и ее решения. В конечном итоге, и это все понимали, всё перечисленное создавало атмосферу крайне интересного и полезного общения.

Небезынтересны подробности того, как он работал с исходящей документацией. Получая на подпись проект письма, он мгновенно погружался в его содержание. Непонравившийся абзац решительно перечеркивался и тщательным почерком, фраза за фразой, заменялся новой формулировкой. Письмо обретало окончательный вид и большую убедительность и логическую завершенность. И этому своему правилу Василий Александрович не изменял на протяжении всей жизни, и даже став министром. Министр, занимающийся правкой письма, было явлением редкостным. Письмо с припиской «Согласовано с Динковым» незамедлительно уходило в печать.

Это была строгая школа многосложной жизни и те, кто выдержал её уроки, выросли в классных специалистов. Говорить о безоблачности отношений, складывавшихся у меня с замминистра и министром Динковым, было бы преувеличением. Но, чтобы после серьезного и, отметим, небезосновательного «разговора» с подчиненным Василий Александрович изменил к нему личное отношение, у меня такого не было и быть не могло. Более того, невзирая на нередкое несовпадение взглядов, он проявлял трогательную заботу о руководящем росте своих подчиненных. Его рекомендации таким образом определили судьбу многих из нас. Ветераны отрасли помнят, что когда решением правительства он был направлен в руководство Миннефтепромом, то именно его рекомендация во многом определила судьбу Виктора Степановича Черномырдина, назначенного министром газовой промышленности. Его рекомендация изменила и мою судьбу. Дело в том, что переводу Василия Александровича в Миннефтепром предшествовали разговоры о его выдвижении на высокую руководящую должность в Президиуме Совета Министров. Видимо этим объяснялась его настойчивая рекомендация моей кандидатуры в заместители министра по добыче газа, или в аппарат Совмина. Но события развились по иному сценарию, и в феврале 1985 года Динков возглавил Миннефтепром, где его руководящий талант через два года проявился в новых, до той поры невиданных достижениях нефтяников.

Если быть честным до конца, то газовая промышленность нашей страны, как инженерно-технический комплекс, обеспечивший надежную эксплуатацию богатейших в мире месторождений природного газа, во многом создана инженерным талантом именно Василия Александровича Динкова, инженером с большой буквы. При всех огромных достоинствах своих предшественников в руководстве отраслью и своих современников, он был и остался непревзойденным техническим специалистом. Возглавив Миннефтепром, а в последующие годы оставив министерское кресло, Василий Александрович по-прежнему стремился не терять связи ни с Мингазпромом, ни с теми мингазпромовцами, кто волею судьбы трудился на различных участках хозяйственной деятельности страны. Каждый из нас, проверенных суровыми испытаниями 1960—1980-х годов, продолжал ощущать его неутомимую деятельность и готовность к сотрудничеству уже в новом качестве, на новом этапе жизни реформируемой России. С начала 1990-х годов Василий Александрович возглавил созданное по личной инициативе российско-швейцарское предприятие «СЖС-Энергодиагности-ка», сосредоточившись всей силой своего огромного опыта на решении проблем качества и надежности нефтегазовых объектов, их промышленной и экологической безопасности. Его предложения и соображения по экспертной оценке степени риска и предотвращению техногенных и антропогенных катастроф на нефтегазопромышленных объектах, по независимой экспертизе и диагностированию технического состояния подземных стальных трубопроводов обозначили рождение нового этапа во взаимоотношениях созданной им высокотехнологичной фирмы «СЖС-Энергодиагностика» с государственными организациями и отечественными и зарубежными акционерными предприятиями нефтегазового сектора. Высокая репутация Василия Александровича и глубокие инженерные знания обеспечили этому его предприятию прекрасную рекламу и повсеместное признание высококонкурентного исполнения договорных обязательств. Отмечу лишь один из многочисленных примеров успешного сотрудничества «СЖС-Энергодиагностика» с заказчиком в лице администрации Каспийского Трубопроводного Консорциума (КТК) по независимой экспертизе объектов Консорциума. В конечном счете именно выполнение всех предписаний этой фирмы в акте экспертизы обеспечили успешный пуск и надежную эксплуатацию КТК, что подтверждает высокую компетентность последнего периода работы Василия Александровича. Не менее важно и то, что, собрав под свое крыло разрозненных и разбросанных временем специалистов, он обеспечил им столь важные в переживаемых экономических условиях рабочие места. И эта его забота не может не быть отмеченной должным образом.

Говоря о достижениях деятелей отечественной науки, техники, литературы, мы часто упоминаем рождение школ, зарождение традиций. Примером может служить рождение талантом Толстого, Чехова, Достоевского, серебряного века нашей культуры в конце XIX века, рождение непревзойденной школы химиков, взращенных гением Менделеева, математической школы Колмогорова, наконец, школы нефтяников, Губкина и других. Имя Василия Александровича Динкова олицетворяет в этой связи создание новейшей школы специалистов нефтегазодобычи, школы, которая не утратила своей актуальностью и в наступившем XXI столетии. И наша святая обязанность сохранить эти воспоминания и донести их до новых поколений специалистов газовой и нефтяной промышленности.